о втором фестивале «Формы танца» Новой сцены Александринского театра и студии «Эскабо»

Какое же это счастье идти на танцевальное событие по билету, а не по аккредитации! Ты ничего не должен, и писать можно только о том, что действительно заинтересовало.

Поэтому фестиваль «Формы танца» может быть уверен, что я о нем пишу по любви.

Все началось с кинотанца, причем отечественного. Уже за это спасибо фестивалю! У нас эта отрасль междисциплинарного (но все же родственного танцу) искусства на каком-то фантомном положении: вроде оно и существует, и кто-то даже о таком слышал, но мало кто видел и еще меньше тех, кто делал. Курируют программу Александр Любашин и Дина Верютина, а значит можно не сомневаться – дело в надежных руках (они из тех редких, кто «делал») и отобран для фестиваля только качественный Российский кинотанец.

За образовательную программу отвечала Аня Козонина. Ее лекция призвана была подвести теоретическую базу под то, что будет следом происходить на сцене. Но это была бы не Аня, если бы этим она ограничилась. За час она смогла дать исторический обзор отечественных предпосылок современного танца, охарактеризовать мировые тенденции сегодняшнего танца, найти каждому представленному в России направлению благородных Европейских (или Американских) предков и подкрепить свою теорию примерами из новейшей практики. В общем контекстуализировала, концептуализировала и классифицировала Российский современный танец, которому как воздух нужны вот такие Ани Козонины!

Первое отделение собственно «вечера современной хореографии» безусловно сделала работа Анны Чеботаревой. Анна рассказала о сложностях, с которыми столкнулась при расширении своего «кризисно-романтического» монолога с капустой до «вполне-себе-нормального» дуэта. Для дуэта ей требовался партнер, и желательно мужчина (Анна несколько консервативна в гендерных вопросах). И поскольку ни одного живого и готового к репетициям партнера в наличии не оказалась, хореограф предложила новый метод – контактная-импровизация-по-скайпу. И «станцевала» в режиме реального времени с тремя партнерами поочередно: с Дмитрием Бураковым, Александром Любашиным и Александром Челидзе.

А я с легкой завистью, подумала, что она танцует с патриархами отечественного современного танца (не обижайтесь, ребята, современный танец в России так молод, что вы в свои 30 с хвостиком – уже его «отцы-основатели»).

Во втором отделении развлекательных аттракционов было много, однако мое внимание привлекла камерная и сдержанная работа Майи Селезневой «Bien maman». Вот сколько раз говорю себе, не выдумывать смыслов, не идти на поводу, не реагировать на спекуляции! И не удержалась… Возможно, это только о моем личном наболевшем, и ничегошеньки такого Майя туда не вкладывала, но… Да нет не может быть, ведь у всех есть мама! У всех есть некоторый ее образ и взаимоотношения и с мамой, и с образом ее! А еще, у многих есть дети. И тогда им, наверное, тоже знакомо это щемящее и неотступное чувство вины, вины за то, что не можешь быть более хорошей мамой, не можешь провести с ребенком больше времени, не хочешь принести в жертву свою жизнь…

Ох, Майя, Майя! Я смотрела на шикарных сестер Тарабановых (а, если кто не знает, они – просто звери), а думала о работе Майи Селезневой. Смотрела как паясничают Варнава с Митряшиной (они, конечно, очаровашки. Самодовольные) и даже раздражения не испытывала, потому что думала о Майе Селезневой. Я ехала домой и думала, и сейчас все еще думаю… Уйди прочь из моей головы, Майя! Нечего тебе там делать! И пронзительным твоим исполнительницам (Ирина Яценко, Елизавета Новикова) там тоже не место!

Или так и должно быть? Должно искусство давить на потайные болевые точки?

Продолжение следует

Следует завтра

(ведь завтра второй день фестиваля)